Новости – Общество
Общество
«У машинистки дрожали руки»
Похороны маршала Советского Союза Л.А.Говорова, март 1955 г. Владлен Гурковский с высшим руководством – Кагановичем, Маленковым и Молотовым. Фото: из личного архива В.А.Гурковского
О подробностях перезахоронения Сталина рассказывает очевидец тех событий нижегородец Владлен Гурковский
25 мая, 2015 11:55
16 мин
Каких только невероятных историй не приходилось слышать Владлену Гурковскому о перезахоронении Сталина. Он, сын «врага народа», был свидетелем и даже участником этого события. Лично видел, как сколачивали гроб для «вождя народов».
Акт перепечатывали пять раз
Все произошло 31 октября 1961 года. В тот день Владлен Гурковский заступил на службу помощником начальника караула. Во время утреннего инструктажа сообщили: вечером состоится перезахоронение Сталина в соответствии с решением XXII съезда партии.
– Мне поручили в течение всего дня контролировать подготовку к перезахоронению, — вспоминает Владлен Анатольевич. — День был погожий, теплый для этого времени года. На Красной площади, как всегда, было много народа. Люди знали о решении съезда и, приближаясь к Мавзолею и гостевым трибунам, пытались увидеть, что происходит у мест захоронения за Мавзолеем.
Контролируя процесс перезахоронения, Владлен Гурковский отправился в клуб полка. Там во всю длину огромного коридора было расстелено белое полотнище.
– На нем художник полка Савинов уже написал огромными красными буквами: «ЛЕНИН» и вместе с двумя помощниками приступал к закрашиванию полотна черной краской. Это полотно на время должно было быть прикреплено на мраморной плите Мавзолея, чтобы закрыть надпись «ЛЕНИН. СТАЛИН», — продолжает свое повествование Владлен Гурковский.
Во второй половине дня к Мавзолею подвезли фанеру, бетонные плиты. Место захоронения было огорожено, и солдаты полка приступили к рытью могилы. Боковые стенки и дно ее закрыли бетонными плитами. Деревянный гроб, обтянутый красным и черным крепом, был доставлен в Мавзолей. Когда могила была готова, к 18.00 допуск граждан на Красную площадь был прекращен. Населению же сообщили, что состоится очередная репетиция парадных расчетов техники.
Семья Владлена Гурковского: отец Анатолий Николаевич, мать Маргарита Николаевна, брат Олег, август 1945 г. Фото: из личного архива В.А.Гурковского
Позднее, когда уже начали подъезжать члены Правительственной комиссии, генерал-майор, начальник 9-го управления КГБ Владимир Чекалов передал Гурковскому папку с актом о смерти Сталина, который нужно было срочно подготовить в пяти экземплярах. В тексте были ошибки: сразу чувствовалось, что печатал непрофессионал. Но сотрудница машбюро в здании правительства так переволновалась, что у нее дрожали руки. В итоге только с пятого раза ей удалось напечатать документ: первые четыре закладки полетели в корзину…
– Николай Панченко, в то время командир взвода кремлевцев, был одним из восьми офицеров, выносивших гроб с телом Сталина из Мавзолея. Он рассказал, что только члены комиссии, Чекалов и четверо офицеров смогли войти в комнату, где находился гроб с телом Сталина, — замечает Владлен Гурковский. — Шверник (председатель Президиума Верховного Совета СССР в последние годы правления Сталина — Примеч. авт.), не стесняясь слез, плакал. Молча попрощавшись со Сталиным, он попросил коменданта Мавзолея отстегнуть со сталинского кителя «Золотую Звезду» Героя Советского Союза. Была дана команда закрыть гроб крышкой и прибить ее. Но здесь произошла заминка: под рукой не оказалось гвоздей. Наконец гвозди были найдены, крышка прибита. Шверник, поддерживаемый начальником охраны, стал во главе процессии, и все двинулись к выходу из Мавзолея… Офицеры полка несли гроб с телом Сталина. Посторонних в процессии не было.
Гроб по всем правилам был засыпан землей. По русскому обычаю почти все из стоявших около могилы бросили в нее по горсти земли, и солдаты закопали ее, уложив сверху плиту, на которой были выбиты даты рождения и смерти Сталина. Отдавая «вождю народов» последние почести, в момент погребения Сталина по площади прошли парадные расчеты военной техники, заиграл оркестр.
– Отмечу, что у всех принявших участие в процедуре перезахоронения Сталина состояние было угнетенное, подавленное, ни обмена мнениями, ни речей не было, — вспоминает Владлен Гурковский. — Почти вся процедура проходила молча. Каких-либо съемок никто не вел, прессы не присутствовало...
Сын «врага народа»
Нелегким был путь на Красную площадь для сына «врага народа». В 18 лет его отец Анатолий Гурковский ушел в партизанский отряд на Украине. В 19 лет — вступил в партию большевиков. Позднее даже сына назвал в честь Ленина — Владилен. Правда, бабушка по дороге в ЗАГС потеряла букву «И». Так он стал Владленом, как записали в метрике.
С весны 1919 года на протяжении всей гражданской войны Анатолий Гурковский участвовал в боях против белых, петлюровцев, махновских и григорьевских банд, был на польском фронте. Воевал под командованием героя гражданской войны Ионы Якира.
В 23 года Анатолий Гурковский стал командиром полка знаменитой дивизии червонных казаков, еще через два года — комиссаром легендарной 25-й Чапаевской дивизии. В сентябре 1928 года, когда дивизия отмечала свое десятилетие, ей вручалось почетное Красное знамя ЦИК СССР. Торжественный митинг вел Анатолий Николаевич. На юбилей дивизии приехали ветераны Гражданской войны, командиры полков, рядовые бойцы, те, кто вместе с Василием Чапаевым участвовал в боях и сражениях. Среди гостей была и легендарная пулеметчица Мария Попова — та самая Анка-пулеметчица, известная по кинофильму «Чапаев».
До 1936 года Анатолий Николаевич Гурковский был комиссаром Нижегородского бронетанкового училища имени Сталина, которое располагалось в Горьковском кремле, в здании бывшего нижегородского графа Аракчеева кадетского корпуса.
– Мой отец не избежал зловещих событий 1937 года. По доносу сослуживца около двух с половиной лет, до февраля 1940-го, отец в качестве подследственного провел в застенках рязанской тюрьмы.
Владлен Гурковский бережно хранит воспоминания отца. Анатолий Гурковский рассказывает, как ждал неминуемого ареста с заранее приготовленным чемоданчиком, как сказал жене: «Родная, сейчас совершается ошибка. Никогда не сомневайся в том, что я преступления не совершал и моя совесть перед Родиной и партией чиста». Как лежащими на столе ножницами срезал петлицы, звезды с рукавов, сказав «чекистам»: «Не вы давали мне знаки различия, не вам их и снимать. Настанет время, и они вновь займут свое место». Как напоследок обнял жену и рыдающего двухлетнего сынишку, перед тем, как его под конвоем поволокли в казематы. Как провожали его колючие, недоуменные и встревоженные взгляды, а «чекисты» кричали в спину: «Подумать только, сколько маскировался враг народа».
А потом были несколько дней без сна и еды, инсценированный «расстрел», сырой и темный карцер. Анатолия часами заставляли стоять навытяжку в углу или сидеть на табурете, вытянувшись по струнке, морили жаром или холодом, давили на психику, доводили до самоубийства. Требовали подписаться под заранее состряпанным протоколом, что Анатолий Гурковский «признает свою преступную деятельность против партии и государства». Кстати, при помощи ножниц, клея и различных приписок уже были внесены вопросы и ответы арестованного о его предполагаемых «преступных связях». Регулярно склоняли оклеветать бывших сослуживцев.
Сидел на коленях у Брежнева
После ареста мужа Маргарита Гурковская вместе с сынишкой была выселена из квартиры, уволена с работы и исключена из комсомола «за близорукость и неспособность разоблачить своего мужа–врага народа».
– Моей матери, как жене «врага народа», жить в Горьком не разрешили. Пришлось искать жилье и работу в Дзержинске. Ее долго никто не брал на работу. Отвернулись от нее и многочисленные родственники. Она оставила меня в Горьком на попечение бабушки. А сама тайком иногда приезжала меня проведать. Работу в Дзержинске она нашла, однако пришлось сменить фамилию на девичью: Усова.
МКВУ. Минометный расчет на боевой позиции. Справа командир расчета сержант В. Гурковский. Фото: из личного архива В.А. Гурковского
В феврале 1940 года Анатолия Гурковского реабилитировали. Он был направлен в Орджоникидзе (нынешний Владикавказ) на должность заместителя начальника пехотного училища по материально-техническому обеспечению. Здесь семью и застала война.
– Отец, как комиссар, организовывал госпитали, которые направлялись в Минеральные Воды, Ессентуки, Кисловодск, — вспоминает Владлен Гурковский. — Я был свидетелем налетов авиации и бомбежек в августе 1942 года, когда немцы вплотную подошли к Кавказу и шли ожесточенные бои на его подступах. Мы эвакуировались в Грузию по Военно-грузинской дороге. Наш эшелон был последним, который здесь прошел. На следующий день немцы полностью накрыли бомбежкой эту дорогу. Погибло много людей.
– В Тбилиси отец руководил крупнейшим на Закавказском фронте военным госпиталем. Кстати, в конце 1942 – начале 1943 года здесь перед отправкой на Малую землю лечился от варикозного расширения вен полковник Леонид Ильич Брежнев. Это, кстати, малоизвестный факт биографии Брежнева. С ним в то время был очень дружен мой отец, — продолжает Владлен Анатольевич. — А я якобы даже сидел на коленях у Брежнева, когда он бывал в нашей семье. Пацаненком видел, как бомбили Тбилиси. И даже собирал осколки прямо во время налетов, за что мне то и дело попадало от мамы.
Именно в Тбилиси и родилась страстная мечта Владлена — стать суворовцем. 28 ноября 1944 года, на два месяца позже своих будущих товарищей он переступил порог Горьковского СВУ, приступив к учебе во втором классе. В старших классах «тройки» остались позади. А по итогам экзаменов за 9 класс Владлен стал отличником.
Весной 1953 года в Горьковском суворовском военном училище выпускники активно обсуждали присланную из Министерства обороны разнарядку, определявшую их дальнейшую судьбу.
– Для себя я уже твердо определил место дальнейшей учебы — Московское Краснознаменное пехотное училище (МКПУ) имени Верховного Совета РСФСР, называвшееся среди нас «кремлевским».
После принятия присяги в ночь на 31 августа команда горьковчан — курсантов МКПУ имени Верховного Совета РСФСР отбыла в Москву. Ранний отъезд объяснялся началом подготовки к ноябрьскому параду на Красной площади.
Меньше взвода не дадут, дальше Кушки не пошлют
В московском училище Владлен Гурковский попал в 3-ю роту, которой командовал участник Великой Отечественной войны, капитан Александр Данилович Полыгин, сражавшийся в битве под Москвой.
Запоминающимися были ночные тренировки на Красной площади. Одно дело маршировать на асфальте, другое дело ходить по гранитной брусчатке. Камень имеет чуть полуовальную форму, а сама площадь — небольшой наклон в сторону ГУМа. Поскользнись на брусчатке кто-нибудь из курсантов (а они все — с оружием) и упади — будет настоящая катастрофа! А на трибунах — высшее руководство, почетные гости, иностранные дипломаты… Говорят, кстати, стук подков, которыми подбивались сапоги курсантов МВКУ, был слышен даже сквозь музыку тысячетрубного оркестра!
Особенно нелегко дался курсантам парад в июне 1954 года, в честь 300-летия воссоединения Украины с Россией. Жара даже в тени была тогда более 30 градусов. А тут — закрытые мундиры из плотного добротного сукна, подкладки из ваты (чтобы грудь и плечи была богатырскими). Немудрено, что от перегрева и жары некоторые ребята падали в обморок.
В общей сложности Владлен Гурковский стал участником семи парадов на Красной площади. А в марте 1955 года Гурковский участвовал в похоронах Маршала Советского Союза Говорова в Колонном зале Дома союзов.
– На мою долю выпала честь стоять в Почетном карауле рядом с членами правительства: Молотов, Маленков, Каганович, а напротив — Хрущев, Ворошилов. Фотография тогда обошла всю прессу, — рассказывает Владлен Гурковский. — Я был одним из четырех офицеров, стоящих в Кремле на площади у постамента напротив Мавзолея Ленина, куда доставлялась урна с прахом усопшего. Мы вчетвером брали эту урну и передавали членам правительства, которые спускались нам навстречу с Мавзолея.
А еще Гурковскому и его товарищам посчастливилось видеть (по телевизору, разумеется), как в первый раз появилась на сцене вернувшаяся из заключения великая народная певица Лидия Русланова. «Она вышла из-за кулис белая как снег и медленно под гробовую тишину подошла к центру сцены. Спела первую песню. Дружные аплодисменты. Спела вторую песню — гром оваций, крики: «Бра-а-во-о! Бис!» Русланова, рыдая, закрыла лицо ладонями…», — так описывает этот момент в своей повести «Я — суворовец» Николай Тереченко, друг и «сокурсник» Гурковского.
Друзей у Владлена Анатольевича было много. И в Горьковском училище, и в столичном, и в Кремлевском полку.
– Я был очень дружен с Юрой Хрущевым, внуком Никиты Сергеевича: мы вместе учились в военном училище в Москве. Его отец — летчик-истребитель Леонид Никитич был сбит в боях на Курской дуге и пропал без вести. А Юрий заслуженный летчик-испытатель СССР пытался восстановить его доброе имя. В одной роте с нами учился и Виктор Стаханов — сын знаменитого шахтера Алексея Стаханова. Моим другом был Лев Толстой, внучатый племянник великого русского писателя Льва Николаевича Толстого. Отец нашего Левы был младшим братом писателя, тем самым «Николенькой». А с внуком героя Гражданской Климента Ворошилова, Евгением Левковичем, я еще и служил в Кремлевском полку в одной роте.
Выпускники училища были готовы оказаться в любой точке Советского Союза — в соответствии с бытовавшей среди курсантов поговоркой: «Меньше взвода не дадут, дальше Кушки не пошлют». Гурковского долго держали в неведении. А потом, наконец, сообщили: он направляется служить в Московский Кремль. В отпускном билете значилось: «Явиться для прохождения дальнейшей службы в Комендатуру Московского Кремля КГБ СССР».
Комендатура Московского кремля. Кремлевский полк. На посту в калитке Мавзолея в день встречи на Красной площади руководителя Кубы Фиделя Кастро, 28 апреля 1963 г. Фото: из личного архива В.А. Гурковского
Кремлевская прописка
Утром 29 октября 1956 года Владлен Гурковский с большим волнением входил в Московский Кремль. Новобранцев направили в распоряжение руководства Особого полка спецназначения, на должности командиров взводов.
– Так как у большинства молодых офицеров в Москве не было постоянного места жительства, нам предложили временно жить на территории части, в расположении своих рот, — отмечает Владлен Гурковский. — Некоторые из молодых офицеров по рекомендации старших товарищей получили паспорта. Там, где в паспорте была положена отметка о прописке, на всю страницу стоял штамп «Москва, Кремль».
За три недели новобранцам предстояло изучить всю необходимую документацию и заступить на службу в качестве помощников начальника караула. Каждое утро начиналось с того, что они шли в секретную часть, где получали папки с документацией. За время службы в Кремлевском полку он побывал на стенах и всех башнях Кремля, поднимался к колоколам Спасской башни, к Государственному флагу над зданием правительства, спускался в коллекторы и тоннели, готовил солдат к несению службы на посту № 1 у входа в Мавзолей Ленина.
– На участке одного из караулов, где проходила моя служба, находились квартиры Ленина и Сталина. Я был свидетелем ликвидации квартиры Сталина и вселения в нее Общего отдела ЦК КПСС под руководством Черненко, — говорит Гурковский. — Я принимал участие во всех возможных почетных караулах, видел всех вождей СССР в 1956-1968 годах на расстоянии вытянутой руки. Одного только приема по случаю 40-летия Советской Армии в 1958 году достаточно, во время которого я нес службу. И все вожди еще молодые, в генеральской форме. Брежнев и Хрущев — генерал-лейтенанты.
В 1967 году Владлен Гурковский заочно окончил Московский государственный педагогический институт иностранных языков имени Мориса Тореза. С 1968 по 1991 годы работал в комитете государственной безопасности СССР, во внешней разведке. Более четырех лет был в командировке в США, был переводчиком в русской секции переводов ООН. Занимался научной работой: все труды — секретные. Сейчас Владлен Гурковский — кандидат исторических наук, автор множества книг и статей по истории кадетских корпусов.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
