«Гуси — умная вещь»

Фото: Сергей Жульев

«Русская планета» побывала в мастерской профессионального таксидермиста

Сергей Жульев

20 мая, 2014 16:40

10 мин

Зоологический музей Нижнего Новгорода при биологическом факультете ННГУ не может похвастаться огромной экспозицией и толпами посетителей. Однако он по праву гордится уникальной для региона реставрационно-таксидермической мастерской, где уже несколько десятков лет трудится биолог, профессиональный таксидермист, призер чемпионата России по таксидермии Александр Чивикин. Знающие нижегородские охотники и коллекционеры на вопрос: «Где сделать чучело?» нередко отвечают «Это вам к Чивикину!». Чтобы узнать, каково это — практически в одиночку сохранять экспонаты старинного музея, и как сделать чучело, достойное федеральных соревнований, корреспондент «Русской планеты» отправился на встречу с мастером.

− Я журналистов и все ваши газеты вместе с телевидением как-то не очень люблю, — практически на пороге музея заявляет Александр Чивикин. Правда, при этом улыбается. — Слишком много болтаете. А вообще знаю, почему я вам приглянулся. Потому что занимаюсь здесь всякой странной фигней, правда и вне работы увлечения у меня не совсем обычные. Но таксидермия сама по себе — это интересно.

Кстати, сразу запомнить и выговорить слово «таксидермия» с непривычки удается не каждому, а сказать описательно «изготовление чучел» в присутствии профессионала расписаться в скудности собственного словарного запаса.

− Знаете, как лучше всего запомнить это слово? «На такси дерьмо возят» — легко и доходчиво, — советует мастер. — А то многие быстро забывают, а так на всю жизнь отложится.

Мастерская Александра Чивикина находится рядом с музеем, тоже в левом крыле первого корпуса ННГУ, на третьем этаже. Она очень похожа на школьный кабинет труда с единственным дополнением — всюду части и заготовки будущих чучел или уже готовые экспонаты для музея (новые и отреставрированные), либо прозрачные банки с земноводными.

− Вы всегда находитесь здесь, когда работает музей, или приходите только по необходимости?

− Часто я бываю здесь и в часы, когда музей уже закрыт. Если не всматриваться, то покажется, будто бы делать особо-то и нечего, но если подходить со всей серьезностью, то тут можно реставрировать чучела «по замкнутому кругу», одно за другим без перерыва. Многие экземпляры очень старые, еще с советских времен, особенно крупные млекопитающие: лев, тигр, лоси — их тоже бы неплохо обновить, но времени мало. А так постоянно приходится «чистить перышки» птицам, перетягивать шкуры, менять колотые или разбитые банки для рептилий. Дел всегда хватает.

По словам Чивикина, на новые чучела времени практически не остается. «Крайним» для мастера стало чучело белого павлина, которое скоро займет место в музее, в последние дни таксидермист уже доделывал работу — наводил лоск.

− Чучела птиц мне, наверное, нравится изготавливать больше всего. Некоторым вообще кажется, что в музее на них сделан акцент. Но часто на птиц посетители обращают больше внимания, чем на каких-либо других животных: возможно, потому, что млекопитающие кажутся нам более привычными, а их чучела редко получаются «как живые». Кстати, именно с птицами я занял второе место на чемпионате России по таксидермии — выставлял несколько своих лучших работ. Сделал это фактически тайно, и от коллег, и от университета, но и такого результата совсем не ожидал. Был большой сюрприз.

− То есть чемпионат страны по таксидермии — это скорее не соревнование, а просто выставка?

− Естественно! Сколько будет длиться чемпионат, если каждый станет делать новое чучело? Это же работа не пары дней, а большой труд, порой на него уходят недели-месяцы. Поэтому никакого очного соревнования там нет.

− Как тогда оценивается мастерство таксидермиста?

− По чучелам видно очень многое, специалист сразу поймет уровень исполнения. Важно знание животного как такового, качество исходных материалов, технические нюансы — не должно быть видно следов рабочего процесса, «внутренностей». В конце концов, оценивается общее впечатление: если чучело кажется живым, то это уже большой задел для будущего успеха. Поспешно сделанную работу не оценят ни посетители музея, ни заказчики чучел, а уж тем более профессиональное жюри. Да и не всем дано делать чучела, это ведь отдельный и полноценный вид творчества.

Решаю показать мастеру хит Интернета – «ужасы таксидермии»: пучеглазых кошек, тощих львов, лис «после ночного клуба».

− Мда! Тут два варианта: либо это сделали специально, чтобы посмеяться, либо это результат кривых рук. Очень кривых. Хотя, можно сказать, что здесь есть примеры типичной работы за деньги, когда люди берутся за дело, не обладая должным опытом и грамотной технологией. Но с другой стороны, даже эксклюзивно-малый спрос на такой товар как чучело не покрывается достаточным предложением. В этом все дело. Таксидермистов-профессионалов почти нет, интересующиеся чучелами знают их всех по именам. Часто по заказу неопытных «коллекционеров» за такую работу берется кто попало. А результат вы видите в Интернете.

На вопрос, берется ли он сам за подобные заказы, мастер предпочитает не отвечать и сразу начинает работу за одним из столов мастерской. В течение нескольких минут он разбирает грязно-серые формы, замешивает что-то в банке, обрабатывает ножом кусок пенопласта. Видно, что работа со шкурой или перьями начинается не сразу.

− С чего вообще начинается чучело? Что лежит в основе всех экспонатов?

− В основе всего лежит пенка. Обычная монтажная пенка из строительного магазина, —Чивикин демонстрирует баллон. — Ее я заливаю в специальную гипсовую форму, у меня таких несколько полок. Для каждого вида птицы или небольшого зверя своя форма. Когда пенка застывает, форму я снимаю, а готовую «модель» с помощью инструментов довожу до некой «индивидуальности». Здесь уже включаются знания зоологии: можно иметь дело со шкурой самца или самки, экземпляры могут быть разного возраста, и так далее. Ведь сами знаете, что у многих видов существуют серьезные различия во внешности, в зависимости от пола. Иногда даже могут потребоваться разные формы. Затем требуется еще несколько специальных процедур, после этого можно приступить к соединению «естественной» части с искусственной. Потом начинается работа со шкурой или перьями; чем дальше, тем процесс становится все более творческим и тонким — шея, голова, лапы, хвост, «декоративное» оперение. Иногда что-то приходится переделывать.

Мастер сначала долго шлифует заготовку будущей птицы, а затем идет к столу с формами и пытается залить пенку в одну из них. «Горлышко» забилось, и пенка не выходит, несмотря на сильное давление в баллоне.

− Мне кажется, что стоит отойти, а то может взорваться. Потом эту пенку смыть практически нереально, — предупреждает Чивикин и сам отходит в другой конец мастерской.

Не взорвалось, и мы с мастером возвращаемся в музей.

− Неудачное чучело — это не всегда приговор. Могу по собственному опыту сказать, что определенный смешной момент порой «приходит в чучело» из-за каких-то обстоятельств. Наш лев, например, тоже немного дохловат, а львица вообще несоразмерная. И что делать? Где я вам льва в Нижнем Новгороде найду? Он как стоит тут с незапамятных времен, так и будет стоять, а я буду делать операции «по натяжке». Бывает такое, что вчера все было нормально, а на следующий день «мимика героя» меняется. Но вообще, чучело — это не тот объект, с которым могут и должны происходить какие-то забавные истории. Весь смысл работы таксидермиста и состоит в том, чтобы на максимально долгое время сохранить естественный облик животного, его красоту, а остальное говорит только о непрофессионализме. Но когда чучел много, произойти может всякое, и экспонаты естественно «стареют». А ведь времени на всех нет, работаю, так или иначе, по определенному плану. Только если уж посетители банку с ящерицей разобьют — тут приходится сразу что-то делать.

− Где вы берете мертвое животное для будущего чучела?

− Часто приносят охотники, ведь шкурка — это обычно охотничий трофей. Мясо съедают, а остальное отдают. Но бывает, что тушка достается целиком, тогда мясо съедаю сам. Этот вариант мне нравится больше. Иногда приходится что-то находить самостоятельно.

− Вы говорили о своих необычных увлечениях, помимо работы. Чем вы занимаетесь?

− Еще одна моя страсть — это гусиные бои. Причем ими я занимаюсь уже более полувека: началось все с родителей, а потом я и сам продолжил разводить гусей, возить их на «соревнования». Кстати, это очень умная вещь, а не как некоторым кажется... Нужно точно разбираться: готова ли птица к боям, на какой «смотр» лучше ехать, как правильно выстроить подготовку — все почти как у профессиональных спортсменов. Весной в Павловском районе собираются энтузиасты-любители гусей со всей страны — проводятся серьезные «соревнования». Но это очень обширная тема, достойная отдельного разговора.

− Есть какая-то связь между вашим занятием таксидермией и гусиными боями?

− Думаю, что есть. В любом случае, была какая-то внутренняя причина того, что я однажды начал изучать биологию, зоологию. К тому же, как вы поняли, я больше специализируюсь именно на чучелах птиц. Но, если на то пошло, то чучело гуся у нас в музее тоже есть, и не одно, хотя они уже довольно старые. Благо, гусиные бои не такие жестокие — до чучел дело практически не доходит.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе